Читать интересную книгу Суррогат любви. Substitute for love - Милана Смоленская

– Мне он нужен для имиджа! – с важным видом сказала Милана, не желая признавать правоту Аркадия.

Антоний обменялся взглядом с Аркадием, и оба посмотрели на Милану. Но она прикрыла глаза, сделав вид, что увлечена проживанием момента. Притвориться было приятно просто: лес мягко убаюкивал, лаская слух шелестом листвы, мысли, расслабленные и лишённые всякого желания шевелиться, нежились, позволив чувствам наслаждаться упоительно восполняющей близостью с самыми дорогими людьми.

После сложного разговора, состоявшегося с дедом, Милана особенно нуждалась в такой подпитке. Возможно, именно поэтому Антоний и организовал этот уютный вечер на второй день её пребывания в Москве.

Дед не сразу и не без споров принял неприятный для него факт, что любимая внучка вновь встречается с Аркадием Новиковым, которого он считал бесперспективно недостойным её руки, сердца и внимания. Но Милана была капризно непреклонна, и Николай Константинович уступил.

Напомнила себе какую-то испорченную балованную истеричку. Пришлось дуть губки и топать ножкой, угрожать слезами и укорять в невнимании, требовать и возмущаться, хлопать дверью и заламывать руки. Одним словом, играть какую-то чуждую мне роль, но только это и помогло по итогу. Даже обидно, что нам опять не удалось поговорить по-взрослому. Впрочем, я уже привыкла.

Вот только подобная фальшь в общении с родными людьми ужасно опустошает душу. После неё чувствую себя вывернутой наизнанку, иссякшей, выжатой, а должна торжествовать – добилась ведь своего! Но какой ценой? Ценой сходства, к которому не стремлюсь. Хорошо, что Антоний на моей стороне…

Больше всего деда, вероятно, раздражала позиция Антония, который поддерживал Милану и Аркадия, несмотря на то что считал обоих недозрелыми транжирами, о чём говорил им каждый раз, и с чем они искренне соглашались, забавляя его своей молчаливой покорностью.

Этим июльским вечером деклассированные элементы высшего общества сидели на берегу реки, обсуждали Лондон, Москву, семейный бизнес и дела общих знакомых. Все так часто бывали на природе, что никто не додумался захватить с собой обычный репеллент. После того как в ход был пущен новый аромат от YSL, Милана и комары перестали замечать друг друга. Как по команде, они переключились на кайфующих мужчин, и охрана тут же окружила своих подзащитных заботой, усердно отмахиваясь от писклявых покушений на их кровь и покой.

Теперь все собравшиеся умиротворённо ели шашлык. Вегетарианство Смоленской сильно пострадало под давлением двух мужчин, любящих мясо и заботящихся о ней. Милане пришлось сдаться. Тем более, что шашлык был приготовлен совместными усилиями.

С аппетитом насытившись удивительно вкусной в своей сочной мягкости бараниной, приправленной яркими эмоциями и незабываемыми воспоминаниями, Милана наблюдала за рекой, над которой сгущались сумерки.

– Хоть рекламу парного аромата делай, – задумчиво сказала она.

– Чё делай? – Аркадий посмотрел на неё.

Она кивнула на небо. Синее облако растянулось на фоне бледно-розового заката, и это редкое цветовое сочетание пленило взгляд и окрылило фантазию Миланы. Заметив, что её образность остаётся непонятной, она поленилась распыляться на объяснения.

– Синий, розовый, короче, не важно, – улыбнулась она, погружённая в свои наблюдения. – Я после такой вкусной еды немного тупею.

– Кстати, о еде, – Антоний отвлёкся от своего iPhone. – Не корми её арбузами.

– Это почему? – поинтересовался Аркадий.

– Tony, shut up! – возмутилась Милана, раскусив намерения брата.

Резкое улучшение отношений с Антонием привело к тому, что многие детские воспоминания предстали перед Миланой в совершенно новом свете. Яркие картинки словно вышли из тени, очистившись от следов былой вражды, и теперь то и дело всплывали в разговорах, веселя и немного смущая обоих.

– Ну что, сестрёнка, в тебе ещё не растут арбузы? – участливо спросил Антоний.

Милана покраснела и спрятала лицо в ладонях. Поблизости вновь раздался громкий хлопок. Их разговор периодически прерывали беспорядочные аплодисменты: тихо гасить комаров у охраны не получалось.

– Ты бы тоже испугался, – невнятно пробормотала Милана, не обращая внимания на эти отвлекающие звуки.

– Какие арбузы? – не понял Аркадий, наблюдая за ней.

– Миланка в детстве, когда заглатывала арбузные семечки, боялась, что в ней вырастут арбузные деревья, – невозмутимо сообщил Антоний.

Аркадий расхохотался.

– Oh fuck you, – буркнула Милана.

– Oh love you, – улыбнулся он.

Антоний, довольный собой, оставил их выяснять отношения, отвлекшись на какой-то важный звонок из Гонконга.

– Обожаю, когда он говорит по-китайски, – сказала Милана, прислушиваясь к громким интонационным контрастам в речи брата.

Голос Антония рубил воздух неизвестными словами, смысл которых, казалось, был понятен и знаком. Аркадий посмотрел на неё с самым серьёзным видом, на который только был способен в кайфовой вечерней обстановке.

– Что? – спросила Милана, глядя ему в глаза в поисках ответа.

– Лучше учи испанский, хорошо? – попросил он.

Она рассмеялась и кивнула:

– J’adore!2

– Меня? – он посмотрел ей в глаза.

Один из охранников громко хлопнул у неё за спиной. Милана, забыв о комарах, вздрогнула от неожиданности.

– Испанский, – улыбнулась она, пытаясь сохранить невозмутимость.

– Ну-ну. Que guapa!3

Аркадий сердито почесался. Милана рассмеялась.

– Вкусный мой, – сказала она, легко поцеловав его в губы.

J’adore и тебя, и Антония, и этот вечер, и этих комаров, и это восхитительное ощущение семейного уюта, и это взаимопонимание, и это лето… Всё j’adore!

Чем дольше длится это «сейчас», тем лучше для нас обоих

16 июля 2010

Сон, сплетённый из непонятных образов и приятных ощущений, был прерван цепочкой сладких слов:

– Я тебя люблю, спасибо, что ты есть. Ты самый-самый лучший, Аркадий…

Горячий шёпот, тёплое давление её тела, медленный массаж спины. Когда Милана вдохновляется на ранние подъёмы и подобные проявления чувств, надо просто кайфовать. Пусть минуты превратятся в часы: чем дольше длится это «сейчас», тем лучше для нас обоих… Она учит меня серьёзней и вдумчивей относиться к жизни, я учу её получать удовольствие от момента – всё взаимно!

– Люби-и-мый, просыпайся, я приготовила за-автрак!

Прикосновения стали более требовательными – Аркадий улыбнулся.

– Ты можешь лучше, – сказал он в подушку.

– Что?

– Можешь делать лучше, – повторил он. – Давай, иначе передумаю жениться.

Она рассмеялась, но качество массажа стремительно возросло, и температура в спальне накалилась. Милана старалась изо всех сил, а Аркадий раззадоривал её, получая максимум от разогретого перфекционизма.

– Ну, как? – выдохнула она, сдув прядь волос, упавшую ей на глаза.

– Ничё так.

Милана издала восхитительно возмущённый возглас и попробовала покинуть кровать, но была вовремя захвачена в плен объятий.

– Заслужила, – Аркадий поцеловал её.

– Что? – спросила она с обезоруживающей наивностью в глазах.

– Что хочешь?

Он запустил руку в её мягкие волосы и оттянул её голову назад, обнажая шею Миланы для поцелуев.

– Люблю тебя, – выдохнула она, прикрыв глаза.

– J’adore?

Милана взглянула на него.

– Think so.

Игривая улыбка коснулась её губ.

– Думаешь? – переспросил Аркадий.

Она кивнула.

– А ты красиво оделась. Какие планы?

Чёрное кружево трепетало от его прикосновений. Расширенные зрачки неотрывно смотрели ему в глаза. Приоткрытый рот требовал поцелуев.

– Я испекла блины… Думаю, мне пора накрывать на стол… – помедлив, сказала Милана и попыталась встать.

В следующее мгновение она взвизгнула от неожиданности, оказавшись вновь поверженной на кровать, и уже через минуту совершенно точно ни о чём не думала…

И они снова жили вместе, совсем как в Лондоне

16 июля 2010

Смоленская была в своём любимом домашнем дресс-коде: коротких джинсовых шортах и его футболке. К удивлению Аркадия, Милана стала просыпаться рано и уже второй день подряд будила его массажем и вкусным завтраком. Все были в восторге, особенно повар, который полноправно бездельничал до полудня.

– Твой папа точно не против, что я тут живу? – спросила Милана, с аппетитом заворачивая несколько кусочков клубники в румяный блин.

Аркадий вновь почувствовал себя школьником, который решил устроить у себя дома дерзкую party. Мысль, что отец вот-вот зайдёт на кухню и застанет их с Миланой за завтраком, показалась ему необычайно забавной. Настолько, что он даже искренне пожелал, чтобы нечто подобное произошло. Но питать пустые надежды не было никакого смысла: дом, гараж и бассейн были всецело в его распоряжении, а местопребывание отца оставалось загадкой – то ли в Питере, то ли в Монако…